Чёрная смерть. Эпидемия, разрушившая целый континент

Чёрная смерть. Эпидемия, разрушившая целый континент

Автор Евгений Норин/life.ru
Город вымер. Улицы в буквальном смысле усыпаны трупами. Людей, пытающихся прорваться в соседние города, убивают как диких зверей. Звучит как сценарий очередного фильма о конце света. Однако в течение нескольких лет это было актуальной реальностью, в которой жила средневековая Европа.
Около 1320 года где-то в глубине Средней Азии был пойман, зажарен и съеден сурок. Для тех краёв это вполне обычное дело, и уж, конечно, неведомый любитель деликатесов понятия не имел, какого размаха события он запустил, просто хорошо поужинав и сняв шкурку для продажи. Правда, сам наш герой уже не узнал, что натворил.
О существовании болезни, которую мы называем чумой, было известно с древности. В VI веке эпидемия чумы опустошила Константинополь и нанесла тяжкий удар по Византии. Однако представления о механизме развития эпидемий оставались пещерными. На протяжении столетий чума не беспокоила Европу, так что о ней прочно забыли. Болезнь осталась каким-то интригующим и пугающим явлением из хроник, не слишком-то актуальным.
Путешествия маленьких убийц
Однако в начале XIV века произошли события, о механизме и смысле которых никто не мог догадываться. Во-первых, начал меняться климат. Погода стала холоднее, засухи чередовались с проливными дождями. По Европе прокатилась серия неурожаев и голода. Та же история произошла на Руси: голод, нашествия грызунов. Всё это подтачивало иммунитет средневековых людей, ухудшало сопротивляемость организма не только чуме, но и всем прочим болезням. Из-за голода начались миграции грызунов в Средней Азии. Болезнь начала распространяться сначала среди животных через инфицированных блох. Словом, к моменту когда неизвестный охотник решил отведать сурчатины и подзаработать на шкурке, среди животных уже вовсю бушевала собственная эпидемия.
В Европе понятия не имели о том, что происходит за тысячи километров от границ христианского мира. Однако в этот момент в Восточной Азии творился настоящий конец света. Чума — болезнь чрезвычайно мучительная. Человек покрывается опухолями — бубонами. Бактерия распространяется по организму, резко поднимается температура, начинается тяжёлая интоксикация, внутренние и наружные кровотечения, помрачение сознания — и в итоге смерть в страшных мучениях.
Даже в наше время чума — далеко не самое легко поддающееся лечению заболевание. В описываемую же эпоху на квалифицированное лечение не мог рассчитывать никто, что означало почти неотвратимую гибель заразившегося. В некоторых случаях развивался чумной сепсис, от которого человек умирал в течение буквально нескольких часов с момента появления первых симптомов.
В течение нескольких лет чума гуляла по Восточной Азии, опустошая Китай и истребляя кочевые племена. Паразиты, разносившие заразу, меняли носителей: блохи, кусавшие сурков и людей, переместились на крыс. Долгое время считалось, что именно крысы стали главными переносчиками заболевания. Однако уже в наше время грызуны были "реабилитированы". Исследователи из Осло смоделировали распространение эпидемии и пришли к выводу, что в основном инфекция передавалась от человека к человеку через паразитов или даже без их участия. Лёгочная форма чумы распространялась воздушно-капельным путём, и, даже по сравнению с легко скачущей с человека на человека бубонной формой, она передавалась стремительно, уничтожая целые города.
К 1346 году, опустошив Азию, чума появляется на периферии христианской Ойкумены. Русь имела шансы познать сомнительную радость знакомства с этой болезнью ещё тогда. Русская летопись меланхолично фиксирует мор на огромном пространстве от Крыма до Армении. Однако тогда поветрие прошло мимо нашей страны. Скорее всего, в роли природного щита выступило Дикое поле. Эти края слишком редко населены, поэтому, вероятно, до Руси в тот момент просто не успел добраться никто из больных: все возможные носители болезни умерли раньше. Однако теперь эпидемия стояла у порога Европы.
Коса смерти
В Европе уже понимали, что по соседству происходит нечто экстраординарное. Весной 1347 года, когда болезнь гуляла по Византии, Крыму и на Ближнем Востоке, парижские врачи подготовили обстоятельный документ о борьбе с болезнью. Учёные мужи рекомендовали жечь полынь и ромашку в людных местах, не есть молодой свинины и старой говядины, не спать днём, пить лёгкое вино, употреблять приправы с толчёным перцем и остерегаться росы и тумана. Увы, но этот чрезвычайно ценный набор рекомендаций полностью отражал тогдашние представления об эпидемиологии.
Тем временем чума обрушилась на войско татарского хана Джанибека, осаждавшего Кафу — генуэзскую колонию на месте нынешней Феодосии. Согласно традиционной версии, именно во время осады болезнь попала к генуэзцам и была разнесена по Европе людьми, спасающимися на кораблях. Однако в действительности к тому моменту чума охватила не только Крым, но и множество других районов, с которыми европейцы традиционно вели торговлю. После того как чума поразила Константинополь и Александрию, её появление в Италии было только вопросом недолгого времени. В течение 1347 года чёрная смерть зацепилась за европейский континент сразу в трёх местах — Греция, юг Италии, Марсель.
Европа населена густо, и зараза распространялась со скоростью лесного пожара. Обычно эпидемия продолжалась несколько месяцев. Чаще всего за это время успевало умереть от трети до 100% населения городка, который посетила болезнь. Разумеется, изо всех городов и деревень, оказавшихся на пути эпидемии, тут же толпами повалили люди, разносившие заразу дальше. Тогда же её прозвали чёрной смертью: дело было в тёмных пятнах, выступавших на коже у умирающих.
Хуже всего дела обстояли в замкнутых пространствах — городах, монастырях, замках. В среднем чума выбивала около 40% населения местности, через которую прошла, но усреднённое значение мало о чём говорит: иной раз погибало "всего" 10–15% людей, пока остальные хоронились по домам, но в некоторых случаях умирали почти все.
Рухнула вся социальная структура. Войны прекратились, даже вовсю идущая Столетняя, — отчасти со страху, отчасти потому, что воевать стало просто некому. Семьи распадались: завидя бубоны, домочадцы тут же разбегались, а если они этого не делали, то обычно умирали. Похоронным командам разрешалось брать вещи умерших от чумы, но даже возможность сказочно обогатиться не очень помогала: шанс уцелеть для заразившегося был мизерным. Поэтому иной раз умерших хоронили сохранившие мужество родные, иной раз — никто.
— Советы искусных врачей никуда не годятся и ничуть не помогают тем, кого поразила эта страшная, жестокая и опасная болезнь. Самое лучшее средство — бежать от чумы, потому что беглеца чума не преследует, — характерная ремарка, учитывая, что сказал это французский врач. Именно к 1340-м годам относится попытка создать защитные костюмы от чумы — известные всем маски чумных докторов.
Устрашающе выглядящие клювы требовались для того, чтобы напихать внутрь побольше целебных трав, — впрочем, это практически не помогало.
Простые средства

Правда, довольно быстро стало ясно, что чуму можно несколько сдержать самыми простыми мерами. Во-первых, быстро обнаружилось, что если вскрывать бубоны, то у больного появятся некоторые шансы выжить. Другим очевидным способом борьбы стал карантин. Собственно, само слово появилось именно в связи с чумной пандемией: въезжавших в Венецию предварительно по 40 дней держали взаперти в изолированных домах. Такое же правило распространялось на корабли. Это не уберегло Венецию от вторжения чумы, однако в этом городе, по крайней мере, ситуацию удержали под контролем, городская администрация не разбежалась и не вымерла. В Милане поступали ещё жёстче: дома, в которых жили чумные, просто заколачивали.
Правду сказать, вели себя так не все. Скажем, монахини парижской муниципальной лечебницы Отель-Дье показали настоящий подвиг веры — они ухаживали за больными до последнего дыхания. Когда очередная сестра милосердия умирала, на её место просто заступала другая. Медперсонал, невежественный и самоотверженный, был практически полностью изведён эпидемией.
От угрозы пытались защититься коллективными молитвами — как легко догадаться, это только способствовало распространению болезни. Разумеется, быстро "нашлись" виновные в катастрофе — ими оказались, как обычно, иноверцы и маргиналы. Пандемия сопровождалась погромами и всеобщим одичанием. Евреев Базеля на всякий случай согнали в один сарай и сожгли. Слухи ходили один другого красочнее, в наиболее безумной версии эпидемия стала результатом сговора мавров, евреев и прокажённых. Людям из этих категорий, кому не повезло встретиться с "истинно верующими", не приходилось рассчитывать на милосердие. Правда, не все от страха вызверялись. Многие, наоборот, впадали в безудержное веселье и кутили оставшиеся дни, благо вина и закусок в брошенных домах оставалось море.
От большой катастрофы, как круги по воде, начали расходиться другие беды. Из-за всеобщего паралича и изоляции начался голод. Контактировать с людьми было страшно, стоять за прилавком — опасно. Скотина разбегалась по полям. На дорогах обнищавших государств орудовали бандиты. В опустевших городах легко начинались пожары, которые было некому тушить. Массовый психоз стал чуть ли не страшнее самой пандемии. Попытки найти способ справиться с чумой при помощи астрологии были хотя бы безобидным явлением, зато куда более опасным стало другое явление — появление экзальтированных верующих, флагеллянтов.
Религиозное сознание давало чёткий ответ на вопрос о причинах катастрофы: виноваты людские грехи, а каялось человечество недостаточно хорошо. По дорогам ходили толпы по несколько сот, а иногда несколько тысяч фанатиков, которые били сами себя плетьми и призывали Господа и святых. Удивительно, но эти истово верующие регулярно сочетали молитвы с разнузданными оргиями. Флагеллянты стали движущей силой многих еврейских погромов и, мало того, разоряли даже церкви. В конце концов с ними покончил не кто иной, как папа римский. Понтифик прекрасно понимал, что с верой такое движение имеет мало общего, к тому же тысячные толпы фанатиков, бесконтрольно перемещающихся между городами, волокли с собой чуму. Папа же объявил об отлучении от церкви погромщиков. Накал экзальтации удалось сбить, экстремистов кое-как разогнали.
На Русь чума проникла в 1352 году через Псков. В нашей стране дело шло ровно так же, как в Европе. Псковичи, первыми испытавшие удар эпидемии, отправили послов в Новгород к епископу Василию с просьбой о помощи. Епископ уже прекрасно знал, что происходит в Европе. Тем не менее он приехал в Псков, провёл крестный ход — и заразился. Он умер по дороге домой, и новгородцы устроили похороны самоотверженному священнику, на которых присутствовали тысячи людей.
Вскоре болезнь перекатилась на всю Русь. Особенно страшно пострадал Смоленск: уцелевшие — буквально несколько человек — вышли из города, закрыв за собой ворота. Правда, на Руси погибло всё же меньше людей, чем в Европе. Связано это было не с любовью к баням, как часто думают: в наших краях так же, как и в остальной Европе, были поголовно вымершие города и брошенные деревни. Однако Русь сама по себе реже населена, и до многих деревень и городов болезнь просто не успела добраться.
Конец света закончится хорошо
Русь стала тупиком для чумы. Эпидемия остановилась ровно по той же причине, по которой ранее миновала эти земли: уткнулась в Дикое поле, только теперь уже с севера, а не с юга. В 1350-х годах по Европе снова прокатилась эпидемия, но на сей раз заболело куда меньше людей, причём среди них было довольно много выздоровевших.
Европа смогла утереть пот: стало ясно, что все на этот раз не умрут. Однако общество изменилось от этого удара. В Европе чума вызвала огромную нехватку рабочих рук. Страшно побитые чумой города теперь стали центрами восстановления рухнувшего мира. Профессиональные корпорации, прежде замкнутые, теперь были вынуждены принимать людей со стороны, иначе ремёслам грозила гибель. Чума обрушила на мир страшную катастрофу. Однако, как ни удивительно, в итоге человечество вышло из этого кромешного ужаса сильнее, чем было прежде.

Источник